Я никогда не был вампиром. Просто тогда я жил лишь ночью. Так получилось. В те далекие времена я не дышал днём. И только после захода солнца выходил в мир и восторженно орал на всю округу: «Здарова, други!!!», взахлеб пропуская через себя литры воздуха.
Среди тьмы мира я жил в собственном пространстве света. Так уж случилось, что ближе к ночи, как только мое сердце начинало биться, я сам рождал свет. Дикий белый свет разрывал тьму и указывал мне путь. В толкотне городских сумерек этот путь был спокойным и аккуратным. И только после наступления полной тьмы он становился агрессивным и быстрым как зигзаг молнии.
Тогда я не был одинок в этом мире. У меня была Душа. Как и положено душам, - она жила всегда. Я догадывался, что она жила до того, как появился я, и будет жить даже когда меня не станет.
У Души было еще много чего кроме меня. Когда я замирал, прекращая дышать, моя Душа уходила, улетала, продолжая жить где-то, куда мне никогда не было доступа. Только ночью мы с ней становились единым целым. Она дарила мне дыхание, она была для меня всем, ради чего я жил. В моей жизни было всё: друзья, уютный тёплый дом, вкусная еда. Но все это имело смысл, только когда Душа прикасалась ко мне. У нее были сильные руки и ласковые пальцы, нежный голос и рыжие волосы.
Мы часто разговаривали. Разговаривали без слов. Душа обращалась ко мне прикосновениями. Я отвечал ей дыханием. И больше всего я любил полную тьму мира, в которой оставался наедине со своей Душой. С ней и тем небольшим пространством света, что для неё был так же важен, как и для меня.
Каждую счастливую ночь я уводил её от всех проблем, которые появлялись у нее днем, в те часы, что я не мог быть с ней. А иногда, когда я чувствовал, что Душе моей очень грустно, я забирал её в другой город. В город, где ночи были чуточку другими. Или свет рождался немного иначе. Где у воздуха был запах моря. Я уводил её в свой мир, рассказывал о радости, о счастье, о свободе. И она внимала каждой моей мысли, развивала её дальше, а я подхватывал. В те ночи, когда она не хотела ни о чём думать, я не настаивал. Я просто нёс её сквозь ночь, шепча всякие глупости. Я предугадывал каждое ее движение, и каждый раз точно попадал в такт. Лишь дождливые ночи я не любил. Нет, мне нравилось смотреть, на косые струи воды внутри рожденного мною света, но в такие ночи я не мог разговаривать со своей Душой. Она не слышала меня – она боялась. Боялась за себя, боялась за меня, боялась боли. Иногда она даже просила прощения у меня за свой страх. Я не знал, что такое боль, но чувствовал, что в чем-то подвожу её.
…Однажды ночью она не пришла. Такое уже случалось. Не часто, но случалось. Но в этот раз все было иначе. Ее не было несколько ночей подряд. Я ждал её и не понимал, что могло помешать ей придти. В тот момент, когда она появилась в дверях, я был счастлив как щенок. Но оказалось, что в этот раз она не хочет ночных полетов. Она пришла, лишь для того, чтобы я проводил её по ночному городу к какому-то чужому дому. В тот момент я не задумался – зачем. И не почувствовал, что теряю ее. Я вообще ни о чем не задумывался, я был просто счастлив, ведь мы снова были вместе. Когда я проводил ее, то остался ждать у входа. Она вышла на только рассвете. И запах ее неуловимо изменился. Когда я провожал её домой, мне стало понятно, что изменилось многое. Она была рядом, но я совсем не чувствовал ее. С тех пор мы часто ездили в тот дом. Я всё так же ждал её, а она всё так же выходила на рассвете и спешила как можно быстрее добраться до дому.
…Она не хотела больше ночных прогулок. Мы вообще перестали выходить. Иногда я чувствовал тепло ее рук. Видел во снах летящие в потоке ветра рыжие волосы. Но уже забывал пьянящее ощущение бьющегося сердца, проходящего сквозь легкие воздуха, рожающегося пространства света. Однажды ночью, она пришла ко мне просто поговорить. И призналась, что счастлива. Но так уж сложилось, что в этом её счастье нет для меня места. Все силы и мысли, она отдаёт своему счастью. Тому счастью, которого мне не дано ни понять, ни испытать.
…Много лет провел я в темноте своего дома. Лишь изредка Душа заглядывала ко мне. Но не для того, чтоб я увёл её в ночь, не для того, чтоб пообщаться. Просто, чтобы не дать мне умереть. Она сидела рядом со мной. Она заглядывала в мои глаза. Она нежно гладила мое тело. И уходила.
…На улице была весна. Дверь моего дома открылась. Я едва не ослеп, под внезапно залившими мой дом потоками солнечных лучей. Впервые я увидел свою Душу при солнечном свете. Она очень изменилась – стала заметно старше и спокойней. И она пришла не одна.
И в тот день впервые за всё время, она заговорила со мной как с чужим, как с вещью, а не как с частью самой себя. Она заговорила со мной голосом, а не прикосновениям. Она сказала:
- Привет, Малыш. Теперь ты снова будешь жить. Я отдаю под твою опеку самое ценное, что у меня есть, своё счастье. Смотри, не обижай её.
Девушка, лет восемнадцати подошла к мотоциклу. К двухсоткилограммовому «малышу», как только что назвала его её мама. Он видел в глазах девушки только любопытство. Она была неумелой, он чувствовал, как неуверенны её руки. Он чувствовал её страх, когда впервые повёл её на прогулку. А ещё он чувствовал восторг, сумасшедший восторг девушки, который передавался и ему. Со временем, когда её руки стали смелее, а взгляд уверение, он показал ей всё, на что способен. С этих пор она был с ним всегда. Его Душа. Он показал ей море, показал горы, показал пространство света на ночной дороге.
Он снова жил. Он снова отдавал всё что мог. Она отвечала ему взаимностью.
Его душа. Его девушка, с рыжими волосами.